Салимов удел [= Жребий; Судьба Салема; Город зла; Судьба Иерусалима ] - Стивен Кинг

— Может, как Марк, через окно… — неуверенно начал Джимми.

— Нет, — сказал Бен. — Через парадный вход, и баста. Еслипридется, выломаем дверь.

— Не думаю, что это понадобится, — сказал Каллахэн, и они неузнали его голос. Когда все они выбрались из машины, священник, не задумываясь,повел их к крыльцу. Стоило приблизиться к ступенькам, как Каллахэном овладелтот прежний пыл, какой он полагал пропавшим навеки. Дом словно бы склонялся кним со всех сторон, из трещин в краске буквально сочилось здешнее зло. И все жеотец Каллахэн не помедлил. Всякие мысли о том, чтобы потянуть время, исчезлибез следа. В последние минуты он принял руководство на себя, но что-топобуждало его к большему.

— Во имя Господа, Отца нашего! — выкрикнул священник, и вголосе прозвучала хриплая командирская нота, отчего все придвинулись ближе. —Приказываю тебе, зло: изыди из этого дома! Духи, прочь! — И, не отдавая себеотчета, что собирается делать, Каллахэн ударил в дверь зажатым в рукераспятием.

Последовала вспышка света (позже все сошлись на том, чтодействительно полыхнуло), едкое дуновение озона и треск, будто закричали самыедоски. Округлое веерное окошко над дверью внезапно взорвалось, наружу полетеликусочки стекла, и в ту же секунду по левую руку от них большое окно, выходящеена газон, харкнуло на траву осколками. Джимми вскрикнул.

Новый английский замок лег на дощатый пол к их ногам,расплавившись в малоузнаваемую массу. Марк нагнулся, чтобы подобрать его, иойкнул:

— Горячо!

Каллахэн, дрожа, отодвинулся от двери и опустил взгляд кзажатому в руке кресту.

— Это, несомненно, самое удивительное, что случалось со мнойв жизни, — священник посмотрел на небо, словно желая увидеть ни много ни мало —лик Господень, но небеса оставались равнодушными.

Бен толкнулся в дверь, и та с легкостью распахнулась, номолодой человек подождал, чтобы первым в дом зашел отец Каллахэн. В холлесвященник взглянул на Марка.

— В подвале, — сказал тот. — Можно пройти через кухню.Стрейкер наверху. Только… — Он, хмурясь, помолчал. — Что-то не так. Не знаю,что. Что-то изменилось.

Сперва они поднялись наверх, и, приближаясь к дверям в концекоридора, Бен ощутил покалывание давнего ужаса, хотя шел не первым. С того дня,как он вернулся в Салимов Удел, прошел без малого месяц, и вот ему предстояловторой раз заглянуть в эту комнату. Каллахэн распахнул дверь, взгляд Бенаскользнул вверх… К горлу подкатил крик, и Бен не успел сдержаться. Крик вышелбабьим, истеричным, тонким.

Но с потолочной балки свисал не Хьюберт Марстен и не егодух.

Это был Стрейкер, и висел он вверх ногами с располосованнымот уха до уха горлом. В вошедших уперлись остекленевшие глаза — они смотрелисквозь них, мимо них. Лицо Стрейкера заливала меловая бледность: ему выпустиливсю кровь.

12

— Боже милостивый, — сказал отец Каллахэн. — Божемилостивый.

Они медленно зашли в комнату — Каллахэн с Коди чуть впереди,жмущиеся друг к другу Бен с Марком следом.

Стрейкера стреножили, потом вздернули и привязали к балке. Вдальнем уголке мозга Бена шевельнулась мысль: чтобы поднять туда вес мертвогоСтрейкера, требовалась невероятная физическая сила.

Джимми коснулся лба Стрейкера внутренней стороной запястья,потом задержал руку мертвеца в своих.

— Уже часов восемнадцать как умер, — сказал он и,передернувшись, выпустил пальцы Стрейкера. — Господи, какой ужасный способ…непонятно. Зачем… кто…

— Барлоу, — ответил Марк. Он не сводил глаз с трупаСтрейкера.

— Стрейкер — и тот облажался, — сказал Джимми. — Ему-тоникакой вечной жизни не будет. Но почему вот так? Вниз головой?

— О, это старо, — отозвался отец Каллахэн. — Еще в Македонииврагов и предателей вешали вниз головой, чтобы лицо было обращено к земле, а нек небесам. Так распяли Святого Павла — с перебитыми ногами, на кресте в видебуквы Х.

Голосом дряхлого старца Бен сказал:

— Опять отвлекает наше внимание. У него сотни уловок. Пошли.

Они проследовали за ним обратно: коридор, лестница, кухня.Оказавшись на кухне, Бен вновь уступил лидерство отцу Каллахэну. Обменявшиськоротким взглядом, они посмотрели на дверь, ведущую в подвал. Вот так жедвадцать пять лет назад Бен шел вверх по лестнице, чтобы столкнуться снеразрешимым вопросом.

13

Когда священник открыл дверь, Марк опять почувствовалатаковавший ноздри прогорклый запах тухлятины. Но и он был иным. Не такимсильным. Менее зловещим.

Каллахэн двинулся вниз по лестнице. И все-таки Бенупотребовалось собрать всю силу воли, чтобы следом за святым отцом начать спускв эту яму мертвецов.

Джимми вытащил из сумки фонарик и щелкнул выключателем. Лучосветил пол, передвинулся на противоположную стену и метнулся обратно.Ненадолго задержавшись на продолговатом ящике, сноп света упал на стол.

— Вот, — сказал Джимми. — Смотрите.

Там оказался конверт из густо-желтой веленевой бумаги —чистый, сияющий в мрачной тьме.

— Тут дело нечисто, — сказал отец Каллахэн. — Лучше нетрогать.

— Нет, — заговорил Марк, чувствуя сразу и облегчение, и разочарование.— Его тут нет. Ушел. Это для нас. Небось, полно всяких гадостей.

Бен шагнул вперед и взял конверт. Он дважды перевернул его(в свете фонарика Джимми Марк разглядел, что у Бена дрожат пальцы), а потомвскрыл, разорвав. Внутри оказался один листок — веленевая бумага, как иконверт. Джимми направил фонарик на страницу, тесно исписанную изящным,паутинно-тонким почерком. Читали все вместе, Марк — чуть медленнее прочих.

«4 октября.

Дорогие юные друзья!

Как чудесно, что вы заглянули ко мне!

Я никогда не питал отвращения к общению — оно составлялоодну из величайших радостей моей долгой и частенько одинокой жизни. Приди вывечером, я бы с огромным удовольствием лично приветствовал вас. Однако,заподозрив, что вы предпочтете явиться при свете дня, я счел за лучшееудалиться. Оставляю вам небольшой знак своей признательности: там, где якоротал дни, покуда не решил, что мне больше подойдет иная квартира, находитсявесьма близкая и дорогая одному из вас особа. Она очень мила, мистер Мирс —очень приятна на вкус, если мне будет позволено маленькое «бонмо». Мне онабольше не нужна, и потому оставляю ее Вам для — как там у вас говорится? —разминки перед главными событиями. Если хотите, чтобы разжечь аппетит.Посмотрим, как Вам понравится острая закуска перед той главной переменой блюд,какую Вы ожидаете.